В день преобразования посёлка Волжский в город на свет появился только один младенец

Юбилейный год необычен всегда. А когда он касается города – тем паче. Мистические вещи начинают происходить в, казалось бы, самых обыденных ситуациях. Буквально три недели назад в редакцию «Волжской правды» пришел убеленный сединой читатель и попросил что-нибудь написать о самом первом новорожденном нашего города. Так и сказал: «Я коренной волжанин, но никогда об этом не слышал…»

Легендарные беляши и культовый фильм

Без особой надежды наш журналист пообещал разыскать информацию об этом. Но, как это иногда случается, положил листок в стол и благополучно о нём забыл…

Однако по прошествии недели наш редакционный корректор Вера Асрян вдруг совершенно неожиданно заявила: «А я, кстати, выросла в одном доме с женщиной, которая родилась 22 июля 1954 года. Она – ровесница города…» И уже позабывший о просьбе читателя журналист мгновенно вспомнил об этом и весь превратился в слух.

Вот что нам удалось выяснить о первой и единственной волжанке, родившейся с городом в один день, Зое Николаевне Кочергиной .

В то время в Волжском роддомов еще не было. И беременных возили рожать в Среднюю Ахтубу. Так случилось и с Зоиной мамой. Ей было 17, и она была замужем за первостроителем Николаем Кочергиным . Она была замечательным поваром, и про её беляши, которые можно было купить только в буфете вокзала, ходили настоящие легенды…

Зоя появилась на свет ясной летней порой и спустя несколько дней уже спокойно дремала в детской кроватке на первом этаже двухэтажки квартала «В» на улице Горького. Она росла настоящей красавицей, умницей и душой компании.

Во дворе в неё были влюблены все мальчишки. И после просмотра культового польского фильма называли её исключительно Зозя.

«Зося у меня как-то на язык не легло, — рассказывает Вера Гургеновна. – А вот Зозя — другое дело. Мы жили в одном доме, но в разных подъездах. Обе на первых этажах. Я была младше на пять лет, и подружками мы не были. Её компания была постарше и старалась как-то отделиться от нас…»

А еще у Зоси был младший брат Сергей. Они были погодками. Позже Серёжа и еще двое ребят с этого же дома закончили Качинское училище, став лётчиками. Мальчишки всё детство пропадали то в авиамодельном, то в судомодельном кружках. А после школы-восьмилетки все как один отправились учиться во вторую математическую. Пацаны сами смастерили себе гитары и репетировали в подвале дома. А когда во дворе устраивали праздники, например, проводы в армию, закатывали настоящие концерты…

«Двор наш был очень дружным, — продолжает корректор. — В доме было 12 квартир. Все – коммунальные. И в каждой – по 2-3 ребятишек. Поэтому по праздникам дворовых столов не хватало. Выносили из квартир первых этажей. Застолье получалось очень музыкальным. Пели под гитары и под баян. Особенно запомнилась любимая песня моего папы «Черное море моё»…»

«Ей нравилось помогать и сопереживать»

А еще неподалёку от дома, возле психиатрической больницы, было большое футбольное поле. На нем каждый год проходили дворовые турниры. Зоин брат Серёжа в них участвовал, а детвора бегала болеть. Девочки в то время в футбол не играли: прыгалки, жмурки, казаки-разбойники, «12 палочек», не более того.

«А за домом мы ставили спектакли, — улыбается наша собеседница. — Сказки, которые знали. И так старались, что на нас обратила внимание женщина из дома напротив. Её звали Васса Фирсовна. Заметив наш театральный огонёк, она собрала со всего квартала детей и стала заниматься с ними сценической работой. Нас было около 30 человек от пяти до 18 лет. Мы и сценки ставили, и песни пели, и драмы разыгрывали. Даже ездили выступать в дом престарелых. Показывали там свою «Золушку»…»

Зоя тоже выступала. Она была очень артистичная, хорошо училась, была школьной активисткой. После школы она закончила политехнический техникум и некоторое время работала на абразивном заводе.

«На этом предприятии было побочное производство кукол, — вспоминает Вера Гургеновна. – Оно существовало с начала 90-х и до 2005 года. Там стояло югославское оборудование, на котором в эти дефицитные годы делали кукол. И она мне такую подарила. До сих пор храню… А потом она по знакомству устроилась в Собес. Ей нравилось общаться с пенсионерами. Выслушивать их чаяния, давать советы. Подсказывать, сопереживать. Она и на пенсию оттуда ушла…»

Любовь и Дато Туташхиа

Любовью всей её жизни был Резо. Она родила великолепного Давида и целых три года пыталась адаптироваться в Гудаутском районе Абхазии. Но работа на табачной плантации, принадлежащей семейству Реваза, была для неё тяжким и чуждым занятием. Поэтому свой четвёртый день рождения маленький Дато справлял уже в Волжском.

«Зозя советовалась со мной, как назвать сына, — снова улыбается Вера. – А в те времена как раз гремел фильм про Дато Туташхиа. Этот красавец-грузин на тот момент был любимцем, наверное, всего женского населения страны. Я не была исключением и просила Зою назвать сына только Дато. Впрочем, она и не спорила…»

Сын Зои Кочергиной проживает в нашем городе. Он женат и имеет дочь и сына.

А когда в Волжский нахлынул поток итальянцев на строительство комбината, статную красотку Зою приметил Эдуардо Плацотто. Он был старше девушки на 17 лет и очень красиво за ней ухаживал.

«Раз в неделю он всех нас водил в ресторан «Волга» и угощал всякими вкусностями, – смеется Вера. – Рассказывал разные смешные истории и танцевал вместе с Зозей «Bésame Mucho». Это было так красиво, что мы не могли оторвать глаз… А его товарищи хлопали до упаду…»

Её не стало в апреле 2011-го. Сердечный приступ. Это были какие-то секунды. Врачи просто ничего не успели… В июле ей должно было исполниться 57…

Провожали Зою тоже всем двором. Как и раньше. Как будто и не прошло с той поры нескольких десятков лет. Были и слёзы, и улыбки. Невероятная грусть от утраты и в то же время очень светлый поток воспоминаний о жизнерадостной, улыбчивой и доброй девушке.

Нет, ей определённо не понравилось, если бы слёз было больше. Такой уж она была… Первая и единственная ровесница города Зоя Кочергина…